Ромским общинам на Закарпатье активно помогают христиане.

Как вследствие этого меняются их жизни, пишет Ксения Чикунова для Reporters.  

* * *

– Девушка! Подай ради всего святого, – следом за хриплым женским голосом на перроне появляется маленькая фигура.

Ромка, одетая в длинную запятнанную юбку, прижимает к груди младенца. Протягивает руку, делая ко мне шаг. Сколько ей лет, непонятно. Похожа на подростка – мелкая, немного ссутулившаяся, с резкими живыми движениями.

Отрицательно киваю головой и иду к выходу из вокзала.

– Нету в тебе Бога! А Он все видит! – раздраженно кричит вдогонку.

Ромы и цыгане

Иду искать ромского бога на широкую площадь Шандора Петефи. Здесь оживленно, несмотря на разгар рабочего дня. Ужгород по-весеннему мокрый, хотя, если верить календарю, до сих пор длится зима. Но здесь она капает с крыш, течет вдоль дорог, журчит в сточных канавах.

– Приходи, обсудим, – звучит из трубки короткое наставление. Густой баритон не оставляет пространства для споров.

Во время встречи мой собеседник широко улыбается, сверкая золотыми зубами, – куда делась вся та телефонная официозность? Одетый в короткое зеленое пальто и старую обшарпанную фуражку, он немного похож на таксиста.

— Я тебе так скажу: есть ромы, а есть цыгане. Это не одно и то же.

Объясняет:

– Ромы приняли Христа, покаялись. Познали чистую жизнь, бросили старые привычки, отказались от того, что разрушало их изнутри. Цыгане же живут по-старому. Не хотят менять свою жизнь на лучшее.

– Мы разные, – добавляет после короткого молчания.

Иван Балог – ром. Ему 53. Социальный работник Департамента труда и социальной защиты Закарпатской области, помогает малообеспеченным семьям в трудном положении. Говорит, надо делать добро – и оно к тебе вернется сторицей. А цыгане не хотят думать наперед. Им легче жить одним днем.

– Чтобы по-настоящему поменять свою жизнь, надо чем-то пожертвовать. Начать ограничивать себя, дисциплинировать. Цыгане этого не умеют. Научиться читать, сделать документы и пойти на нормальную работу труднее, чем просто себе гадать. Цыган же как думает: «Поел – и сыт». Не будет думать о том, что будет есть завтра или через неделю. Ему уже хорошо здесь и теперь, – объясняет Балог.

По его словам, ромы, в отличие от цыган, научились «думать о завтрашнем дне» у украинцев.

– Лето, рынок. Жара +35. На прилавке лежат перчатки. Цыгане не будут покупать те перчатки. Разве посмеются: жара ведь! Кто будет покупать зимние вещи? А украинцы возьмут и, возможно, не одну пару, потому что дешевле. А зима придет!

Камень помощи

Кроме государственной службы, у Ивана есть и Божья. Ужгородские ромы знают и уважают его как пастора церкви «Авен Езер», что в переводе из древнееврейского означает «камень помощи». Так в Первой книге Царств пророк Самуил называет каменный знак, который установил на память о чудесной победе над филистимлянами: «До сего места помог нам Господь».

Семья Балогов построила эту церковь собственноручно во дворе одного из сыновей Ивана. Теперь каждое воскресенье они вместе с другими прихожанами собираются послушать Слово Божье. Когда-то все началось с одной благодарной семьи, которой Иван помог молитвами за выздоровление главы семьи. Они и стали первыми слушателями его проповедей. Теперь еженедельно в небольшом помещении церкви собирается несколько десятков ромов. Стульчики иногда приходится приносить из соседнего дома.

– Сейчас воскресенье для нас – святое. Но раньше было совсем по-другому: дети голодали, жена плакала, а я пил, – говорит Иван. – Недалеко жил свояк. Он знал, какая у нас жизнь, и как-то не выдержал. Приходит, стучит в дверь: «Посмотри, что ты делаешь со своей жизнью, Иван! Диавол обманывает тебя! Хватит!»

А он уже тогда посещал церковь пятидесятников, верил в Бога. поэтому больше не мог смотреть на то, как рушится семья его сестры. В тот день принес с собой кастрюлю голубцов. Дети набросились друг перед другом – глотали, почти не жуя.

– Предложил мне пойти на следующий день утром на службу в церковь. Я согласился, лишь бы он от меня отстал. Хотя на утро уже и забыл о своем обещании. А он стучит в окно. Идем, говорит. А на улице зима, снег падает, мороз стоит. Говорю ему: да куда я пойду? У меня же даже нет теплой обуви! Так он побежал домой, принес мне и обувь, и куртку.

Иван не отнесся серьезно к той службе. Решил, что пойдет, посидит в уголке, выпьет немного водки из бутылки, которую предусмотрительно сунет в карман. А потом незаметно убежит, пока все будут молиться. Но вдруг пастор произнес: «Может, в этом зале есть человек, который считает себя пропавшим? От которого уже отказываются жена, дети. Тот, который губит свою семью. Бог не считает тебя пропавшим!»

– Я себе подумал, что это свояк наговорил ему обо мне. Не поверил. А тогда пастор говорит: «Может, в этом зале есть человек, который хочет сейчас выпить! Не надо. Приди к Богу». А ведь никто не знал, что я прячу ту бутылку в кармане. Я никому об этом не говорил! А Бог видел, – дрожит голос Ивана.

Тогда он покаялся. Стал на новый путь. Бросил пить, вместо этого начал регулярно ходить в церковь. Четыре километра пешком.

– Не шел – бежал на службу! Не пропускал ни одного собрания. Начал учиться читать, потому что хотел перечитать Библию. Начал все учить наизусть. Бог открыл передо мной мир, как панораму. Все, что читал, – запоминал, как будто оно всегда со мной было. Жаждал, хотел узнавать больше и больше, не мог остановиться.

В церкви увидели, что у мужчины хорошая память, что он быстро учится. Так что на следующий год после того, как он принял водное крещение, его отправили на учебу во Львов. Там Иван три с половиной года учился в Библейском институте при Молитвенном доме христиан веры евангельской «Голгофа». Получив диплом, преподавал гомилетику (науку о проповеди) и догматику (основные положения христианского вероучения). Сегодня Иван проповедует в ромских таборах Закарпатья, несет Божье Слово. Объясняет ромам, что Господь может изменить их жизнь, как изменил его собственную.

Выйти из хаоса

В Ужгороде есть несколько компактных ромских поселений: Радванка, Тельмана, Артиллерийское и Пирогова. Еще несколько таборов раскиданы по окраинам города. Но больше всего ромов Закарпатья сегодня живут в Мукачево. В каждом таборе есть хотя бы одна церковь. Стремительное развитие ромских религиозных общин длится на протяжении последних двадцати лет.

– Благодаря церкви ромы меняют свою жизнь. Например, сейчас меньше ранних браков. В церкви объясняют, что это грех. Кроме того, что это противозаконно в государстве, где мы живем, – объясняет Мирослав Горват, заместитель директора Департамента труда и социальной защиты, депутат Ужгородского городского совета и ромский активист.

По его словам, церковь способствует тому, что некоторые устаревшие ромские традиции или трансформируются, или вообще уходит. А это, в свою очередь, помогает ромам интегрироваться в современное общество. Например, многие женщины бросают гадание, потому что, согласно Библии, этого делать нельзя. Появляется вопрос об изменении способа заработка, и это подталкивает к нужде учиться элементарным вещам.

По мнению Горвата, так в ромской общине духовность способствует вполне практическим нуждам.

– В церкви им говорят, что надо читать и писать, чтобы понимать Слово Божье. Так шаг за шагом они выходят из хаоса, в котором раньше жили. Церковь подталкивает их к переосмыслению. Например, они иначе начинают относиться к своим детям. Раньше как было: родить – и все, пусть растет себе ребенок. Сейчас же у ромов появляется чувство ответственности, понимания, что за поступками идут последствия: и перед Богом, и перед законом.

На Закарпатье первые ромские церкви начали появляться в середине 1980-х. Самая мощная была в Мукачево. В конце 1984 года молодой христианин из Червонограда Сергей Балюк по Божьему призыву пришел проповедовать в ромский табор в Мукачево. Позже при этой церкви начали бесплатно кормить людей. Это помогло привлечь в религиозную общину и тех, кто вначале шел не к Богу, а за куском хлеба.

Пример мукачевских ромов распространялся по области. В 90-х первые пасторы появились в Ужгороде. Сегодня в городе их уже семь. Конфессии здесь разные: православные, католики, евангелисты, баптисты, пятидесятники. Обычно у ромов нету одной религии, они перенимают вероисповедание, самое распространенное там, где живут.

Господь рад каждому, кто приходит к Нему с чистой верой. Земная жизнь не всегда приветлива. Из-за дискриминации и предубеждения ромов часто не пускали в традиционные украинские церкви, поэтому они были вынуждены основывать собственные, где уже не чувствовали бы себя непрошенными гостями.

Эти религиозные ромские общины напоминают так называемые «черные церкви», которые организовывали лидеры афроамериканских общин в Соединенных Штатах в ответ на ущемления их свобод белыми американцами. В XVIII веке там началось движение евангелистских и баптистских проповедников, которое дало толчок стремительному развитию методистских церквей, сплотив вокруг себя несколько миллионов верующих афроамериканцев. Такую же динамику и нужду в отделении и самостоятельности мы видим сегодня в ромских общинах.

– На протяжении последних лет ромские церкви стали настолько мощнее, что теперь многое решают автономно. Имеют меценатов из Америки, контактируют с другими религиозными общинами за границей. Это дает возможность дополнительного культурного взаимообмена, – рассказывает Мирослав Горват.

Говорит, что ромская община не один раз просила его стать пастором. Но он убежден, что это не его путь.

– Доверие и авторитет – этого вполне достаточно, чтобы в ромской общине тебя признали достойным пасторства, – объясняет Горват. – Это неправильно. Быть пастором церкви – не просто красивые слова. Среди ромов распространена практика выбирать тех, кто умеет хорошо говорить. Поэтому, бывает, что пасторами становятся люди без специального образования, которые умеют немного читать и писать. Но даже это приносит свой результат.

Путь

Иногда ромы приходят в церковь с другой прагматикой: выучить Слово Божье, чтобы попрошайничая апеллировать к нему. Обычно это женщины из бедных семей, просящие милостыню на вокзалах или в подземных переходах. Эти ромки – не большая, но заметная часть общины, за которую приходится краснеть другим. Для большинства ромово это слабое место, которое болит и раздражает.

Иван Балог объясняет, что из-за этого неромы отождествляют всю ромскую общину с попрошайничеством, кражами и обманом. Поэтому ромы часто повторяют: Есть «мы» — ромы, и «они» — цыгане.

Но ромы умеют (и хотят) верить в Бога по-настоящему. Каждый приходит к Нему личной дорожкой. Каждому болит свое: бедность, ссоры в семье, пьянство, домашнее насилие, безработица. В церкви ищут выход из проблем и путь к счастью.

Одни, послушав проповеди, находят надежду на то, что способны все изменить. И со временем, шаг за шагом, меняются сами. Другие находят в церкви единомышленников и сообщество. Потому что в семье не каждый верит в Бога. Тогда мужчина или женщина, которые познали откровение, но не нашли поддержку в семье, идут за ней в церковь. Несмотря на патриархальную вертикаль, Бога в ромских семьях каждый имеет право искать по-своему.

– Летом часто вижу, как ромы на Радванке выходят из своих старых полуразрушенных домов и по бедным улицам идут на службу. Чистые, красиво одетые. Улыбаются. Со временем, конечно, кто-то из них отсеивается, но многие остаются, присоединяются к общине, проявляют инициативу. Особенно это касается молодых людей, – рассказывает Мирослав Горват.

Говорит, что церковь должна прежде всего разговаривать с молодежью. Искать к ней современный подход. Поэтому религиозные общины должны внедрять учебные инициативы. Как правило, старшие ромы ждут, что в церкви их накормят: дадут гречку или макароны. А молодежь приходит к Богу по другим причинам. Им интересно послушать церковную музыку, попеть, принять участие в религиозных спектаклях. Создание при церкви образовательных кружков или школ может стать большим толчком к повышению образованности ромов.

Такая практика в ромских общинах распространена в Европе: например, многие вечерние школы действуют при церквях в Чехии, Германии. Там дети и подростки имеют возможность учиться, если дома нет условий. В Украине образовательное направление стало частью развития ромских религиозных общин благодаря общественным организациям. Активисты организовывают при ромских церквях тренинги и мастер-классы на бытовые темы (например, как искать информацию в интернете, публиковать посты в фейсбуке, учиться дистанционно).

Когда неправ цыган

В кухне семьи Балогов душно. Стоит вязкий запах варева и порошка из стиралки, которая гудет без остановки. Жизнь здесь все время кипит. Шум голосов сливается с методическим гудением стирального барабана. Семья Ивана Балога насчитывает десять детей и тридцать восемь внуков. Две дочери учатся за границей, остальная семья живет в Ужгороде. Почти каждый либо работает, либо учится. И хотя большинство детей давно выросли, завели собственные семьи и разъехались в собственные дома, зайти в гости к родителям – святая обязанность.

Каждый вечер около пяти старшие братья после работы собираются на общий ужин. За тесным столом небольшой кухни, под стук тарелок и металлических ложек, мужчины рассказывают последние новости. Директор выписал три премии, в табор приезжала полиция, ночью соседи подрались под окнами, кто-то пришел с электрошокером…

Входные двери не закрываются: одни забегают на кухню, другие кричат со двора, кто-то прощается. Соседи стучат в окно: кому-то нужна соль, другому – совет. Дочери приводят зятей, внучки – подружек-соседок.

Разговариваем о том, как в жизни семьи появился Бог.

– С родителями мы о религии не говорили, – вспоминает Иван Балог. – Мама пила, поэтому умерла рано. Отец полжизни провел в тюрьме, а вскоре тоже умер. Поэтому я рос в интернате.

Когда Иван был ребенком, думал, что не имеет права ходить в церковь. Был убежден: это можно только тем, кто постоянно молится. А парень не знал молитв.

– Мне было двенадцать, когда умер отец. На похоронах я услышал, как священник сказал: «Кто откроет Библию, то ослепнет», – о детстве Иван рассказывает медленно. Кажется, подбирает каждое слово. – Так что я боялся каждый раз, когда видел Библию: закрывал глаза и убегал. Теперь я понимаю, что священник не мог такое сказать. Вероятнее всего, я что-то тогда неправильно понял. Думал, Бог меня ослепит.

Сейчас Иван понимает, что с детьми стоит разговаривать. Поэтому часто объясняет своим, как надо жить по-христиански, по Библии. Хотя вопросы иногда совсем не детские: о конце мира или о воскресении мертвых. Но он всегда находит, что ответить.

Иван-младший – второй сын в семье. Говорит, в первые недели после крещения отца семья была в шоке:

– Раньше отец постоянно заставлял меня бегать за водкой. Я тогда был маленьким – казалось, бутылка в два раза больше меня. А здесь проходит неделя, другая – и ни разу. Я не мог понять, что происходит.

Говорит, что самым большим удивлением стали семейные обеды. Их в семье раньше никогда не было. Дети боялись отца: ели по углам, каждый был сам по себе. Жене Ивана Кларе тоже было тяжело. Иногда Иван напивался и буянил так, что им приходилось убегать через окна.

Сыны давно живут отдельно, а Ивану Балоге до сих пор стыдно. В ромских семьях главой семьи является муж, отец. Он всегда опирался на эту патриархальную власть, «потому что так принято». Но позже осознал, что дальше так жить не хочет.

– Перед тем, как покаялся, я не умел просить прощение. Существует такое правило: цыган не должен просить прощение перед своей женой. Он всегда прав. Поэтому я молчал, когда жене было плохо, когда плакала по ночам. Как-то на службе пастор сказал мне: «Знаешь, сколько Христа били? Как над Ним издевались? И все равно Он на распятии сказал: «Боже, прости им». Он не держал на них зла. А вы не можете простить друг друга в своей семье! Как тогда Бог вас простит?»

После этого Иван пришел домой и впервые за все годы супружеской жизни попросил прощение у своей жены.

– Отец стал совсем другим. Просто на наших глазах. И мы начали верить. Но, правда, сначала не столько в Бога, как в отца, – говорит Иван-младший.

С тех пор в семье Балогов отказались от патриархального отношения к женщине как приложению к мужу. Иван объясняет, что в некоторых здешних семьях женщина не имеет даже права садиться с мужчинами за один стол. Но для себя он четко решил: в его семье так не будет.

Здесь место за столом найдется для каждого.

Благодать

Иногда Балоги грустят за ромскими традициями, которых уже не осталось. Гордо вынимают из шкафа пышные юбки – часть национальной одежды. Рассказывают о больших свадьбах в шатрах («это тебе не модные рестораны – это настоящая жизнь!»). Тепло вспоминают о ремеслах корзинщиков и ковалей, которые уже нынче не в моде.

А потом говорят: «Время меняется. Что ж, должны меняться и мы».

Благодаря вере в Бога Иван-младший неоднократно поступал так, как, по его словам, «не поступил бы обычный цыган». Когда влюбился в будущую жену и молодые решили, что всю жизнь проведут вместе, сначала у Ивана промелькнуло: надо похитить невесту, чтобы никто не стал помехой их браку. Потому что такова ромская традиция.

– А потом я подумал: «Как можно? Я же христианин»! Если бы не покаялся – украл бы не думая. У нас так часто делают. Вместо этого я задумался: если мой отец – проповедник в церкви, не принесет ли это стыд для нашей семьи? И скажут: «Ну да, цыгане – это цыгане». Я не хотел, чтобы о нас думали как о дикарях.

Во второй раз Иван пошел против традиций, когда его жена узнала, что не сможет иметь больше детей. Последние роды были сложными – женщина потеряла много крови и перенесла тяжелую операцию. Тогда она родила Ивану двух девочек, но сына – наследника рода, которого очень ценят в патриархальных общинах, – не успела. Ее семья тогда сказала: «Он тебя бросит, вот увидишь. Ему нужен сын, как и любому порядочному рому».

Пока Света рассказывает, Иван-младший смотрит на жену глазами влюбленного парня: как тогда, когда впервые встретил на службе в церкви. Женщина краснеет и подмигивает в ответ. Недавно пара отпраздновала годовщину – два десятилетия, как дали обещание перед Богом.

В воскресенье после службы его отец, Иван-старший, вдохновлен и оживлен.

– Вот идет человек по дороге. Раз – споткнулся и упал. Но ведь он не будет лежать там вечно. Встанет, отряхнет грязь из ботинков и штанов – и пойдет дальше. Потому что самое главное – вовремя вернуться к Богу. А Он уже тебя простит.

Пастор много шутит и цитирует любимые фрагменты Священного Писания. Пересказывает библейские сюжеты, притчи. Говорит, ромы лучше понимают, когда к ним говоришь по-человечески. Объясняешь сложные вещи простыми словами. Как ребенку. Потому что вера взрослого должна быть по-детски чистой. Но в то же время баптисты убеждены, что к Богу человек должен прийти только после того, как постигнет Слово Божье душой и умом. К этому нельзя принуждать. Так что их вера предусматривает водное крещение уже во взрослом возрасте.

– Иисус принял крещение в тридцать лет, – добавляет Балог. – Господь найдет путь к чистому сердцу.

Его жена Клара ставит на стол большие пиалы с печеньем и конфетами. Разливает в кружки кипяток. На кухне появляются девочки – самые младшие дочери Ивана, а также внучки, которые по возрасту уже догнали своих теть. Они шепчутся между собой, смеются. Говорят по-ромски, поэтому разобрать трудно.

– Ээээ, – перебивает их Иван. – Я же вас уже просил. Когда в доме гости, которые не разговаривают по-ромски, должны говорить по-украински. Покажите свое воспитание. Ё?

– Ё! – в ответ дети начинают смеяться и убегают из кухни, выкрикивая что-то по-ромски уже из коридора.

Пастор улыбается и кивает головой, листая пожелтевшие страницы Библии. Бережет ее как зеницу ока: подарили еще на учебе. С тех пор в сторону новых не смотрит.

– Бог гордым противится, а смиренным дает благодать. Как-то сын подошел ко мне: «Папа, кто такой ближний?» А я ему говорю: «Ближний – это тот, кто тебя ненавидит, а ты все равно не держишь на него зла. Ты его любишь».