Тех, кто приводил детей в церковь, судили и штрафовали на значительные суммы. А школьников из пятидесятнических семей, которые отказывались поступать в ряды пионеров и комсомольцев, не просто публично стыдили, а не допускали к высшему образованию.
«Я ездил на олимпиады по физике, но в табеле имел по этому предмету тройку. Потому что моя семья исповедовала веру в Христа», – рассказал первый заместитель старшего епископа УЦХВЕ Анатолий Козачок.
А старшему епископу УЦХВЕ Михаилу Паночку учителя говорили, что «у него нету будущего».
«Нас обвиняли, что мы устраиваем оргии и приносим детей в жертву, – вспоминает священнослужитель. – Все для того, чтобы остановить Божье действие. Система тьмы, зла боится света. И сегодня миллионы людей в Украине обмануты».
Кто не шел в армию, тех направляли на «воспитательные работы», иногда их почти не кормили. Заблокированной для них была и дорога к государственным должностям.
Тяжелый удар нанесла советская власть и культуре пятидесятнического движения. Запрещались музыкальные инструменты на богослужениях, кроме фисгармонии, не разрешали проводить воскресные школы и поэтические вечера, петь в хоре, и любую деятельность, которая выходила за пределы молитвенного дома.
«Это как разница между Львовом и Днепром…»
Более-менее свободно пятидесятническое движение смогло развиваться на украинской территории менее десятилетия. Советская власть сначала провозгласила свободу веры – чтобы выявить центры верующих и потом их уничтожить. Этот период называли «золотым десятилетием». Хотя многие направления деятельности уже были запрещены – детские служения, библейская школа.
Первая церковь, основанная в Одессе Иваном Воронаевым, с 1921 до 1929 года возросла с 14 человек до 20 тысяч. Но в 1929 году ситуация в корне меняется. Большевики издают «Закон о культе». Начинаются преследования верующих всех религий. В 1930 году репрессировали всю верхушку пятидесятнического движения в Украине. 5 ноября 1937 года Ивана Воронаева расстреляли.
Советской системе противоречила социальная активность пятидесятников. К тому же, верующие были убеждены, что одним из последствий крещения Духом Святым является способность переносить неблагоприятные политические, идеологические обстоятельства, брать инициативу в свои руки.
«Постановление ВУЦИК 8 апреля 1929 года – это не просто запрет пятидесятнического движения, это начало открытого наступления на религию в СССР, – напоминает господин Михаил. – Движение идет в подполье, его связи с Западом прекращаются, академическая и информационная составляющие нарушаются. В то время как в Западной Украине в 1930 годы оно продолжает развиваться, реализовывается масса разных проектов – филантропических, образовательных. И когда мы сегодня посмотрим на общины пятидесятников на Западе и Востоке – мы заметим ощутимую разницу. Это как разница между Львовом и Днепром, где советская власть была два поколения и три поколения».
Во время немецкой оккупации движение возобновляется. А в послевоенные годы в СССР требовали, чтобы все общины пятидесятников присоединились к легальному Всеукраинскому совету евангельских христиан-баптистов (ВСЕХБ). Это была своеобразная легальная крыша для более простого контроля государством посредством «уполномоченных». Против тех, кто не присоединился, применяли репрессии. Кто присоединялся – терял идентичность своего движения.
«Заданием власти было разделить пятидесятничество на «легальных» и «нелегальных», – подытоживает Михаил Мокиенко, – чтобы потом столкнуть и улаживать этот искусственный конфликт уже в качестве миротворцев».
На 1959 год 995 агентов «работали» только в среде евангельских христиан-баптистов и пятидесятников. Но эти агенты, как свидетельствовали докладные, «не работают добросовестно».
«Если бы я одел звездочку, это бы означало, что я отрицаю Бога…»
КГБ вычислил проповедников и дома, где собирались верующие. Совершали богослужения в лесу, иногда для этого надо было ехать несколько часов на электричке. Или в частных домах ночью или в 4 утра – чтобы соседи точно не увидели. Делали в домах шумоизоляцию, окна завешивали одеялами. Библии получали из-за границы. Были налажены пути поставки. Кто не мог купить – переписывали Священное Писание от руки, так же, как стихи и песенники.
Пастор Анатолий Тарасюк из пгт Маневичи на Волыни поделился своей личной историей. По его словам, у него было три испытания. Первое – это когда отказался одеть октябрятский значок с Лениным.
«Есть Бог, а есть светская жизнь. Если бы одел ту звездочку, то это означало бы, что я принимаю одно и отрицаю другое».
Второе испытание – пионеры, красный галстук на парня одевали насильно, но он не дал это сделать. И третье испытание – комсомольская организация.
«Я в нее не поступал, значит, дорога к высшему образованию была мне закрыта, – объясняет господин Анатолий. – Я хотел учиться на слесаря. Но в том году конкурс в училище был большой, и сперва прошли отбор комсомольцы. А я, хотя и хорошо учился в школе, и был способным, не смог получить профессию».
И еще одним испытанием стала армия.
«Сначала к нам отнеслись с подозрением, ведь мы, согласно принципам нашего вероучения, не можем брать оружие в руки – ни убивать нападающего, ни даже защищаться, – продолжает пастор. – И давать присягу мы не можем никому, кроме Бога. Но в конце концов убедились, чтобы мы непреклонны, твердо стоим на своем, и нас взяли в лучшие места – мы возили руководство, нам доверяли ключи от складов. Когда наш срок службы закончился, то руководитель сказал, что на нас можно положиться, потому что мы честные, принципиальные и ответственные. Сегодня, когда постоянно идет война, пятидесятники также не берут оружие в руки, а защищают Родину как капелланы, повара, санитары и медики. Я тоже был в АТО, возил гуманитарную помощь».
«Эта травма сохраняется среди верующих…»
Такое целеустремленное давление, преследования и изоляция верующих от общественной жизни не могли не иметь последствий для движения. Так же, как упрощения и стереотипы, внедренные советской властью через легальные церковные верхушки. Ведь последствия травмы советской системы до сих пор видны в среде церквей уже в независимой Украине.
«Произошло экклезиологическое смещение: из-за системы ВСЕХБ такие протестантские понятия, как всеобщее священство, автономия поместной церкви, – были утеряны, – объясняет доктор философских наук Михаил Мокиенко. – Была навязана вертикальная система церковной иерархии, которая перечеркнула принцип вовлечения каждого человека. Это остается. И на фоне демократических тенденций в обществе это выглядит как анахронизм».
Также на 31-м году независимости многие церковные общины убеждены, что музыка на служении им не нужна, потому что ее «раньше не было» – ведь люди уже не помнят, что несколько десятилетий назад музыкальные инструменты для пятидесятников были запрещены.
На вопрос «Почему до сих пор не оставили последствия травмы?» частично ответил исследователь истории пятидесятничества Дмитрий Коваль. Когда человек пережил религиозную конверсию – скажем, номинальный православный пережил духовный опыт, он становится эталоном на всю жизнь. Если человек пережил его во время советской системы – контекст для тех людей становится эталонным. Только годы, размышления, поколения нужны для того, чтобы те представления отошли в прошлое.
«У меня была дилемма – поступать ли мне в политехнический институт, потому что я любил физику, математику, – вспоминает Дмитрий. – Но когда я пережил духовный опыт возрождения, мне говорили: лучше будь верующим уборщиком, чем неверующим профессором. И никто не говорил наоборот: будь верующим профессором, а не неверующим уборщиком. Нужны были годы общения с разными людьми, чтобы победить этот стереотип. Эта травма сохраняется среди верующих».
Исследователь отмечает, что когда историки получили возможность работать с различными архивами, то показали обществу, что образование в среде пятидесятников еще в 1930-е годы было на высоком уровне. И сейчас молодые верующие хотят быть образованными.
